Мифы о нашем интеллектуальном превосходстве

Многим из нас все еще трудно поверить, что у русских есть университет лучше, чем любой из наших. Мы предполагали, что наше превосходящее богатство обеспечит превосходство образования для наших детей. Но мы не смогли выделить больше, чем крошечную часть – максимум 3% – нашего национального дохода на эту цель, в отличие от 10%, выделенные Советами. Мы гордились нашим американским изобретательским гением. Но мы слишком часто применяли его к бытовым устройствам и предметам роскоши, в то время как Советы активизировали свои фундаментальные исследования. Мы высмеивали русские заявления о том, что они первые в самых разных областях, от радио до бейсбола. Но теперь мы понимаем, что их традиции научного гения так же полно развиты, как и наши собственные. Мы спокойно предполагали, что марксистская догма и тоталитарные репрессии будут производить только тупые умы и нелепые теории (такие как генетика Лысенко). Но сегодня мы не смеемся над спутниками.

Даже после того, как коммунисты продемонстрировали солидные интеллектуальные и научные достижения, многие американцы отказывались признавать причины. Было легче поверить, что все это были секреты, украденные коммунистическими шпионами или извлеченные у захваченных немецких ученых. (Согласно этой теории, демократическая администрация могла бы запустить спутник первой, используя лишь копировальную бумагу!). Но наше настоящее сожаление заключается не в том, что русские украли эти секреты у нас, а в том, что мы не смогли украсть их у русских.

Есть и те, кто убежден, что каждое российское достижение — это просто грубая имитация наших собственных. Но правда в том, что во многих областях мы стремимся подражать русским. Год назад американская фирма запросила у Советов право на производство разработанного в России турбобура — он мог бы бурить нефтяные скважины в твердой породе в десять раз быстрее, чем любой американский бур. Наши ученые восхищаются советскими спутниками. Наши авиаконструкторы завидуют их межконтинентальным реактивным бомбардировщикам. Наши физики-атомщики были впечатлены их атомными реакторами, производящими 5000 киловатт коммерческой электроэнергии, которые работали почти четыре года назад.

Короче говоря, мы жестоко обманулись относительно интеллектуальных достижений России. Мы были самодовольны относительно нашей собственной предполагаемой монополии на ноу-хау. Мы ошибались относительно их предполагаемого невежества. И мы совершенно не смогли понять решающее значение интеллектуальных достижений в гонке за безопасность и выживание.

Образование и холодная война

Я не знаю, была ли битва при Ватерлоо на самом деле выиграна на игровых площадках Итона. Но я знаю, что борьба, в которой мы сейчас участвуем, будет выиграна или проиграна в школьных классах Америки. Развитие и поддержание современных оборонительных сил напрямую связано с имеющимися научными талантами. Мы уже знаем о нашем отставании в спутниках, ракетах, реактивных двигателях и ракетном топливе, системах обнаружения и других научных основах. Менее известен тот факт, что приблизительно 9% наших тактических бомбардировщиков были выведены из эксплуатации из-за отсутствия достаточного технического персонала. Другие просто не были произведены. Производство реактивного самолета требует в 80 раз больше инженерных кадров, чем требовалось для истребителя в 1940 году. Возьмем другой пример: комиссар КАЭ Либби говорит, что нашим самым большим сдерживающим фактором ядерного прогресса является нехватка обученных техников. Мы ежегодно выпускаем примерно четверть техников по атомным реакторам от того, что нам требуется. Начало космической эры, как заметил г-н Эйзенхауэр, наглядно показало недостатки в нашем научном образовании, которые существовали на протяжении многих лет, — хотя, к сожалению, это заявление сделал Эйзенхауэр (Милтон) из Балтимора, а не его брат в Вашингтоне.

Наше отставание в образовательных достижениях также дорого обходится с точки зрения научного оружия. Мы боремся за международный престиж и добрую волю. Александр Несмеянов, председатель Академии наук СССР, пообещал приложить «огромные усилия… чтобы победить Соединенные Штаты на всех научных фронтах». Пока мы спешим направить наши усилия на то, чтобы соответствовать их космическому спутнику, они могут добиться других крупных прорывов. Мы можем услышать о советском циклотроне, который больше любого в свободном мире. Мы можем увидеть коммунистический атомный ледокол, или торговое судно, или самолет. На Всемирной выставке в Брюсселе нас могут даже превзойти в таких американских специальностях, как электронные вычислительные машины и автоматизация для массового производства. Или Советы могут в следующий раз обрести всемирный престиж благодаря каким-нибудь ошеломляющим успехам в биологии, метеорологии или океанографии.

Но на карту поставлен не только престиж. Миллионы не связанных обязательствами людей, которые держат ключ к будущему, живут в так называемых слаборазвитых регионах. Их самая большая потребность — это не оружие, пропаганда или договоры. Им нужны техники и техническая помощь. Им нужны «ноу-хау» и результаты. Квалифицированные специалисты России, сказал премьер Булганин на съезде Коммунистической партии, являются ее «золотым резервом». Эти технические специалисты выпускаются миллионами в рамках текущего пятилетнего плана, столько же, сколько за последние два пятилетних плана вместе взятых. Кремль, который оплачивает их образование, может отправить их в любую точку мира после окончания учебы. В то время как мы в Соединенных Штатах не можем подготовить достаточно инженеров и ученых для удовлетворения собственных потребностей, советские специалисты устремляются на Ближний Восток, в Африку, Азию и даже в Латинскую Америку.

«Посмотрим», — сказал г-н Хрущев Юго-Восточной Азии во время своего визита в 1956 году, — «посмотрим, у кого больше инженеров, у Соединенных Штатов или у Советского Союза». В Бирме, как и в Индии, Хрущев и Булганин предложили построить и укомплектовать технологический институт в Рангуне «в качестве подарка народу Бирмы от народа Советского Союза».

Студенты со всех этих территорий устремляются в Московский университет и другие прекрасные российские учреждения. Мы вряд ли можем ожидать, что они вернутся домой как преданные миссионеры западных идеалов. И российская наука может добиться еще более впечатляющего успеха, если она разработает и экспортирует новые способы орошения пустынь, эксплуатации морского дна, использования рек в джунглях или победы над бедствиями, поражающими эти народы на протяжении столетий.

Наконец, наша конкуренция в образовании также влияет на нашу конкуренцию в экономической холодной войне — в гонке за промышленное превосходство — в противодействии советскому торговому наступлению. «Нация, — сказал Ванневар Буш, — которая зависит от других в своих новых базовых научных знаниях, будет медленно развиваться в своем промышленном развитии и слаба в своей конкурентоспособной позиции в мировой торговле». В этой стране даже наша зависимость от других ограничена отсутствием специалистов по иностранным языкам. До миллиона научных статей публикуется каждый год на языках, отличных от английского. Недавно несколько американских промышленных лабораторий потратили пять лет и более 200 000 долларов на проведение исследований по проектированию электрических цепей. Когда они закончили, они обнаружили, что эта работа была проделана и описана в советском журнале еще до того, как начались их собственные исследования.

С другой стороны, в России, по данным Джона Гюнтера, более 41 тысячи учителей английского языка. Российский десятилетний учебный план включает шесть лет иностранного языка, начиная с пятого класса, и английский является самым популярным выбором.

Короче, если говорить словами сэра Дэвида Эклза, президента Британской торговой палаты, — «победа придет к людям с лучшей системой образования — как в области естественных, так и гуманитарных наук».

Образование в США и СССР

У кого сегодня лучшая система образования — в США или СССР? Кто одержит эту победу? Почему сейчас забивают русские? Прямые сравнения сложны и во многом бессмысленны. Но давайте хотя бы будем осознавать, с чем мы сталкиваемся.

Американские студенты, заканчивающие среднюю школу, заканчивают 12 лет обучения — советские школьники учатся 10 лет. Но за эти 10 лет они получают больше часов обучения, чем американские студенты получают за 12. Они посещают занятия 6 дней в неделю, 10 месяцев в году. Они не наслаждаются длинными летними каникулами, возникшими в нашей системе в ответ на потребности аграрного общества.

У них примерно 17 учеников на одного учителя, у нас 27. Помимо некоторого выбора в выборе иностранных языков, у них нет факультативных предметов. 10-летняя программа обучения включает в себя — на обязательной основе — 5 лет физики, 5 лет биологии, 4 года химии, 1 год астрономии и 10 лет математики вплоть до тригонометрии и элементарного исчисления. Немногие, если вообще какие-либо, 12-летние программы в Америке охватывают столько.

Председатель комитета по атомной энергии Штраус заявил: «Я не знаю ни одной государственной средней школы в нашей стране, где ученик получал бы столь основательную подготовку по наукам и математике, даже если он этого хочет – даже если он обещает стать потенциальным Эйнштейном, Эдисоном, Ферми или Беллом». Лишь небольшая часть наших выпускников средней школы хотя бы один год изучала химию. Еще меньшая часть – физику. Фактически, более половины наших средних школ вообще не преподают физику. За последний год, по которому имеются статистические данные, мы выпустили всего 125 новых учителей физики – хотя у нас не менее 28 000 средних школ.

Наше отставание в математике еще более шокирует.

Насколько я понял, советский ребенок учится пользоваться логарифмической линейкой в ​​пятом классе. Их школы в прошлом году выпустили примерно 1½ миллиона выпускников с основательной подготовкой по арифметике, алгебре, геометрии, астрономии, тригонометрии и элементарному исчислению. А мы выпустили менее 100 000 учеников с какой-либо подготовкой по высшей математике вообще: одна из причин, возможно, была раскрыта Службой тестирования в образовании.

Опрос 211 потенциальных учителей начальной школы показал, что 150 из них всегда ненавидели арифметику. Большая часть наших средних школ не предлагает никаких занятий по высшей математике или даже геометрии вообще. Как сказал адмирал Риковер: «Настало время признать тот факт, что лишь немногие американские студенты в возрасте 21 или 22 лет знают столько же после 4-летнего курса колледжа, сколько большинство европейских выпускников средних школ знают в возрасте 18 или 19 лет».

Каковы факты на уровне колледжей? Советские студенты получают в среднем в два раза больше учебных часов, чем американцы. Их студентам платят за то, что они ходят в школу — их высшее образование обеспечивает государство — а их профессора получают зарплату в несколько раз выше, чем в большинстве других профессий. В результате советские наборы в высшие учебные заведения уже превышают наши собственные; и они растут быстрее.

В Советском Союзе выпускают в 10 раз больше инженеров, чем поколение назад, и это в 2,5 раза превышает абсолютное количество в США. Они набрали и выпускают больше ученых. По оценкам, в течение пяти лет в Советском Союзе будет в три раза больше ученых и инженеров, чем у нас. Кроме того, их технические институты выпускают огромное количество инженеров-техников. Хотя они и не являются полноценными инженерами, эти техники бесценны как для советских оборонных усилий, так и для программ иностранной помощи.

Короче говоря, Америка, как торжественно отметил Эдвард Теллер, уже проиграла холодную войну в науке.

Если мы начнем сейчас, то сможем вернуть себе позиции в 1980-х или даже в 1970-х.
Но 1960-е уже проиграны.

Нет смысла говорить о "аварийной" программе в образовании. Спутник не создал этот кризис, и "аварийная" программа его не решит. Трагические недостатки американского образования были с нами слишком долго, чтобы их можно было устранить за нескольких лет внезапным усилением стипендий, подготовки учителей, тестирования и консультирования.

Структура американского образования должна быть кропотливо перестроена снизу вверх – с бóльшим количеством школ лучше, бóльшим количеством учителей уровнем выше, начиная с начальных классов. Федеральное правительство должно быть готово вкладывать в строительство новых государственных школ каждый год в течение следующих нескольких лет по крайней мере столько же, сколько стоит один авианосец.

Но упор не должен быть сделан только на количестве – мы не выпустим 50 тысяч ученых, как мы произвели 50 тысяч самолетов для Второй мировой войны. И мы не должны исправлять наши недостатки только в области математики и науки. Сегодня мы колоссально невежественны в отношении других стран, других языков, других культур и религий.

Это особенно верно для Ближнего Востока, Африки и Азии. Многие студенты, которые могут назвать всех жен Генриха Восьмого, не знают о великом размахе истории в эту важную эпоху. Курсы по адаптации к жизни, кадриль и кулинария для мужчин не справятся с этой задачей.

Мы должны обратить вспять эти тенденции, из-за которых только четверо из пяти наших лучших учеников заканчивают среднюю школу – и только двое из пяти поступают в колледж. Мы не можем продолжать платить нашим преподавателям колледжей и школьным учителям за улучшение умов наших детей меньше, чем мы платим сантехникам и слесарям по паровой установке за улучшение наших домов.

Огромная ответственность лежит на федеральном правительстве – за строительство новых объектов на уровне школ и колледжей, за финансирование новых стипендий, учебных материалов и всего остального. Но основная ответственность лежит на вас как на родителях наших будущих лидеров и как на гражданах демократии под угрозой. Если вы предпочитаете более эффективные моющие средства или более длинные хвостовые плавники отправке техников в Латинскую Америку, наши ученые будут выполнять ваши просьбы. Если вы согласны с нашим бывшим министром обороны, что в чистых исследованиях «вы не знаете, что делаете», то наши ученые будут делать упор на более практичные гаджеты. Если вы издеваетесь над интеллектуалами, преследуете ученых и поощряете только спортивные достижения, то будущее действительно очень темное.

Но если, с другой стороны, вы и я, и все мы требуем лучшего образования для всех – как для политиков, так и для ученых, как для дипломатов, так и инженеров, для всех граждан во всех профессиях, – тогда мы можем смотреть в будущее с надеждой и уверенностью. Давайте не будем отчаиваться, а будем действовать.

Давайте будем искать не республиканский ответ, или демократический ответ, давайте будем искать правильный ответ. Давайте не будем искать искупления вины за прошлое – давайте примем нашу собственную ответственность за будущее.